Александр Лазарев: "Типично русский вариант грешу и каюсь" ELLE 1997 Наверное, прошли те времена, когда после одной сыгранной роли артист просыпался звездой, а страна на годы обретала героя. За окном нынче другие эмоции, и каждая расцвечивает жизнь на свой непредсказуемый лад. Где-то на обочине этой жизни мается сегодня кино. "Увидимся в театре", - говорят теперь те, кто хочет присутствовать при рождении имени, путь которого в народ неизбежно растянут во времени и пространстве.  Он молод, ироничен и уверен в себе. Прекрасно понимает, что судьба пока благоволит, и не старается на нее гадать. Более всего дорожит семьей и профессией, хотя признается, что актерское ремесло вовсе не затмевает мир. В Свои 29 лет играет ведущие роли в спектакля театра им. Ленинского Комсомола "Королевские игры", "Безумный день, или Женитьба Фигаро", "Юнона и Авось". Выходит на сцену вместе с великими артистами, которыми восхищалось не одно поколение. В 1996 году за роль Генриха VIII в "Королевских играх" ему присуждены: "Хрустальная Турандот", премия им. Станиславского, приз газеты "МК", премия "Чайка" канала "ТВ-6 Москва". В 1994 году участвовал в оратории Прокофьева "Иван Грозный" на сцене "Ла Скала". Александр Лазарев пришел в Ленком в 1990 году. До этого была школа-студия МХАТ, еще раньше – английская спецшкола № 60 в Собиновском переулке, около театра им. Маяковского. В стенах Маяковки, рядом с абсолютно преданными театру родителями (Александр Лазарев и Светлана Немоляева – Т.Г.), под бесконечные театральные разговоры, в вечной пыли кулис прошло красочное театральное детство. Эта пыль неистребима: она вкрадчиво въедается в душу, оставаясь в ней навсегда ELLE То, что пойдете в артисты, разумелось само собой? Александр Лазарев Нет. Будущее мне виделось размыто, хотя я, конечно, был пропитан театром насквозь. На самом деле определяющим моментом стала моя роль в спектакле театра Маяковского "Леди Макбет Мценского уезда", потому что это уже был серьезный выход на профессиональную сцену. Тогда со мной случился ужасный конфуз. Играли на гастролях в Чехословакии. Мне было 12 лет, я был в восторге от происходящего, радостно поглядывал на партнеров, всем улыбался и вообще ловил полный кайф. Отец удивлялся: "Слушай, - говорил он, - ты как-то несерьезно к этому относишьс". И на втором спектакле я получил сполна? Не там вышел, не то сказал, свое забыл… Тут же убежал из театра,в истерике примчался в гостиницу, глухо рыдал от ужаса, путаясь в одеяле. Потом услышал спокойный голос отца: "А я тебя предупреждал". Все, конечно, оказалось не так смертельно… ELLE В детстве было много других потрясений? А.Л. Да нет, потрясений не было, но что-то, безусловно, запомнилось на всю жизнь. В начальных классах я жестоко дрался, причем со всеми подряд. И однажды замахнулся на худенького маленького мальчика в очках. В последний момент я увидел его глаза, в которых был ужас. Мальчик глядел на меня и не двигался, а я, как полный идиот, нависал над ним и пытался ударить. И мою руку будто кто-то отвел. С тех пор я перестал драться, а его лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Яркий кадр, который нельзя стереть. Но вообще я с ностальгией думаю о детстве, и свой 83-й год – пик разных надежд – вспоминаю с нежностью. ELLE Надежды оправдались? А.Л. Я помню, что мне было сложно учиться, в силу некоторых причин. Но отрицательных эмоций по этому поводу у меня давно нет. На уровне чувств осталось только веселое студенчество. Мы набивались в общежитие и читали стихи, а мама ждала меня у окна с биноклем и не могла понять, где я пропадаю ночами. ELLE Родители участвовали в Вашей личной жизни? А.Л. К этому они были очень лояльны. Когда я привел к ним знакомиться мою будущую жену Алину, единственное, что отце спросил у нее (она невысокого роста): "Ты до звонка-то достанешь?" и с этого момента началась большая дружба, сейчас у них прекрасные отношения. ELLE Что Вам необходимо увидеть в женщине, чтобы она Вас привлекла? А.Л. Для меня очень важно, чтобы женщина была женственной и чтобы в ней была изюминка, некий шарм. Тогда она будет интересна. А вот загадочность мне не нужна, она скорее отталкивает. Для мен скрытность – одно из очень неприятных качеств. Я сам открытый человек и могу общаться только с людьми, которые честно смотрят в глаза. ELLE Ваше отношение к эмансипации? А.Л. Я это не приветствую и не отрицаю. Пока моя жена не хотела работаться, она не работала, и мы прекрасно чувствовали себя дома. Теперь она работает, потому что хочет работать, и я от этого не страдаю. Она большой организатор в крупной компании, у нее в руках все кипит, на работе ее все обожают. Я этому радуюсь. И в семье у нас нет никакого первенства или разделения на роли. Вообще это терпеть не могу: стучать кулаком по столу с криками: "Здесь я зарабатываю деньги!" Это какой-то бред… ELLE Жена смотрит Ваши спектакли? А.Л. "Фигаро" она видела раз двадцать, "Королевские игры" думаю, чуть меньше. ELLE Вы ревнивый человек? А.Л. Да ELLE Можно ли простить измену? А.Л. Не знаю, не знаю… Для меня верность – непременное условие отношений. Простить, наверное, можно, но мучиться будешь всю жизнь. Если случилась между людьми какая-то глупость, то они друг другу потом объяснят. Все равно никуда не деть то великое чувство, которое было сначала. Отношения можно склеить, но это будет происходить с ужасной болью и треском, и прежними они не станут. ELLE Вы способны на безумные поступки? А.Л. Да, и у меня много к себе вопросов. Есть масса вещей, которые совершались с горячей головой и которых я бы не сделал, если б можно было вернуться назад. Я в свое время прошел через все игорные страсти. Это было безумие, жуткий период в жизни, который меня буквально сжигал. Кто-то свыше, по-моему, тогда сказал: "Сынок, здесь надо остановиться. Дальше пропасть". И я с этим справился, пришел в себя. То есть азартным человеком я, конечно, остался, но эту дикость в себе задавил. Такой вот типично русский вариант: грешу и каюсь. И то, и другое, кстати, делаю совершенно искренне. ELLE Думаете ли Вы о бизнесе? А.Л. Это бесполезно, я в этом абсолютно бездарен. И потом, меня это занимает в плане результата, как какой-то спектакль. Вот собирается компания молодых ребят, они что-то крутят, суетятся, живот так все обсуждают – и что-то получают. Но я про себя знаю, что когда мне станет скучно, то я просто уйду. Однажды, я кому-то сказал: "Слушай, тебе нужны компьютеры по такой-то цене?" Мне сказали: "Нужны". "Ага, отлично, - сказал я. - Позвоню". Так даже не позвонил… ELLE Вас привлекает режиссура? А.Л. Да, мне это интересно. Но, опять же, я не могу сделать это профессионально. Потому что тогда надо бросать актерство и идти учиться. Я летом снимался в Киеве у Вячеслава Криштофовича в картине "Товарищ покойника". Криштофович – это большой режиссер, суперпрофессионал. И меня тои дело подмывало что-то такое ему сказать, посоветовать, поделиться, как я это виду, как бы я снял… Актеры это называют "Из не написанного Станиславским, третий том: "Работа актера над ролью партнера". Но я молчал, давил в себе все порывы. ELLE Сниматься любите? А.Л. Да, мне очень нравиться работать в кино, я его люблю наравне с театром. Хотя это совершенно разные для актера возможности. Но о большом количестве фильмов говорить пока не приходится. Я снимался у Александра Белинского в "Провинциальном бенефисе" вместе с мамой, потом был исторический детектив "Охота" у Виталия Соломина, и вот сейчас – в психологической драме у Криштофовича, где я играю главную роль. ELLE От чего Вы получаете удовольствие? А.Л. От хорошей компании, машин, прогулок по лесу… От путешествий, но обязательно с семьей. Очень люблю рыбалку, но туда приходится ездить одному. Когда-то я предложил жене поехать половить рыбу. Мы тогда только поженились, и она не могла мне отказать. Она взяла с собой кипу журналов, закинула удочку и села читать. У нее все время клевало… Больше я ей этого не предлагал. ELLE Вы экономный человек? А.Л. Нет. Я знаю, что это плохо, если имеешь семью. Но близким людям иногда хочется купить что-нибудь огромное… Я вообще не могу копить деньги. ELLE Выбирая одежду, Вы думаете об имидже? А.Л. Об этом думает моя жена. Она называет себя моим имиджмейкером и, когда надо, надевает на меня пиджак. Но я все же придерживаюсь стиля, который в свое время мне приглянулся? Сапоги, джинсы, кожаные куртки… ELLE В каком пространстве Вы ощущаете себя лучше всего? А.Л. В огромной комнате с огромными окнами, где мало мебели. И лучше, чтобы была закрыта дверь. ELLE Как Вы относитесь к модным тусовкам? А.Л. Прохладно. Я не думаю, что для профессии полезно мелькание. Тот факт, что Аль Пачино нигде не появляется и даже не приходит на вручение "Оскара", только подстегивает к нему интерес. Правда, когда он сам "Оскара" получал, то был в зале. Я знаю людей, которые сделали себе имя только на том, что они везде появляются. И при это они еще отдыхают! Если бы меня заставили на подобном сборище три минуты говорить с кем-то на камеру я бы страшно устал. ELLE Что повергает Вас в уныние? А.Л. Отсутствие работы. Это, пожалуй, единственное, что может надолго омрачить жизнь. Не говоря, конечно, о каких-то глобальных вещах. Зато когда работа вдруг появляется, то все как рукой снимает. У меня это обычно происходит неожиданно. ELLE На сцене "ЛА Скала" Вы оказались, когда не нашлось работы здесь? А.Л. Кстати, да… Я сидел дома и тосковал. И вдруг мне позвонила жена Зараба Соткилавы и спросила, не хочу ли я попробовать себя в новом качестве: поехать в "Ла Скала" и вместе с оркестром этого театра, знаменитым дирижером Рикардо Мути и двумя ведущими мировыми солистами читать стихи в оратории Прокофьева "Иван Грозный" для хора, солистов и чтеца. Мне предстояло стать чтецом. Я согласился. Потом выяснилось, что нужно не просто читать стихи, а еще какой-то текст вкладывать в музыку. Я был музыкально совершенно необразован, специально занимался буквально зазубривал ноты. Утром перед вылетом, я решил никуда не ехать. Меня силой вытолкали за дверь, и в страшном мандраже я прилетел в Милан. Вечером была первая репетиция, меня познакомили с Ниной Терепнтьевой, нашей великой оперной певицей. Она стояла нервно распевалась; мне это показалось странным. Потом до меня долетел шепот: "Маэстро!" - и появился Мути. Хорошо, я тогда не понимал, какая это величина. Я произнес первые слова на уровне драматического артиста, с большим чувством правды, а мне объяснили, что все должно быть по-другому: гипертрофированно и конкретно. Пришлось переступить через азы ремесла, и тогда мне сказали : "Да-да-да, вот это оно!" На премьере я вещал в этой великой сцены, смотрела в зал и думал? Если бы Марк Анатольевич увидел, что я там вытворяю, меня не было бы в Ленкоме уже на следующий день… Татьяна Гоник