Александр Лазарев

Александр Лазарев "Я – счастливый человек…"
Театральная Афиша

У него – завидная артистическая родословная. Дед – кинорежиссер, бабушка – звукорежиссер. Один дядя – известный питерский театральный актер Юрий Лазарев, который много снимался в фильмах Сергея Бондарчука и даже играл в “Борисе Годунове”. Другой – блистательный кинооператор Владимир Немоляев, дочь которого Настя стала актрисой. Ну, а родители – замечательный актеры Александр Лазарев и Светлана Немоляева. Так что их сыну, который уроки-то делал обычно в маминой гримерке в Театре им. Маяковского, просто суждена была актерская профессия.

- Саша, знаменитая фамилия мешала или помогала?

- По молодости очень с ней боролся. И до сих пор доказываю, что не свалюсь с той планки, на которую забрался. Но у нас вся жизнь – борьба. В профессии я хочу не останавливаться, а идти дальше. Такой вот ежедневный экзамен. А я экзаменов всю жизнь боялся, еще со школы. Папа меня предупреждал: “Если выбрал актерскую профессию, ты будешь всю жизнь экзамен сдавать!” Я тогда не понял эту фразу, зато теперь прекрасно ее понимаю.

- После школы-студии МХАТ вы пришли в “Ленком”. Не боялись, что в театре со “звездной” труппой придется простаивать?

- Когда шел в “Ленком”, думал только о том, чтобы работать в этом театре. Роли были совсем уж в глубоких мечтах. Я “Ленком” любил с детства. А когда увидел “Звезду и смерть Хоакина Мурьеты”, понял это мое, хочу играть в таких спектакля.

- Играли?

- В “Звезде и смерти Хоакина Мурьеты” удалось Шарманщика поиграть. Довольно долго танцевал матросов в “Юноне” и “Авось”, только вот в последнее время перестал из-за загруженности. Потом были танцы в “Поминальной молитве”

- А первая большая роль какая?

- Эмилиан в пьесе Дюрренматта “Ромул Великий”. У нас был замечательный актер – Юрий Астфьев, он, к сожалению, умер. Тогда мне довериили сыграть его роль.

- У вас было еще два больших ввода – Клавдий в “Гамлете” и Менахем в “Поминальной молитве”. Играть эти роли вслед за Александром Збруевым и Александром Абдуловым было трудно?

- Знаете, когда получил роль Клавдия, я был настолько молод… Наверное, не понимал, что играю. За такие роли надо браться не только с театральным опытом, но и с колоссальным жизненным багажом. Олег Иванович Янковский и Александр Викторович Збруев возились тогда с Димкой Певцовым и со мной, как с учениками. Репетровали вчетвером: их двое в зале, нас двое на сцене. И это был какой-то праздник театра! Ну и, конечно, невероятный страх: только что со студенческой скамьи, и вдруг – такая роль! А в “Поминальной молитве” я еще до того, как получил роль Менахема знал весь текст наизусть – запомнил автоматически, когда танцевал в спектакле. Ну, естественно, Александр Гаврилович Абдулов помогал, объяснял, где что. “Поминальная молитва” – спектакль сложившийся, и играю я, конечно “краску” Абдулова – это блестящий рисунок! Но сейчас у нас идет так называемая вторая редакция, в которой Тевье играет Армен Борисович Джигарханян. И мне приходится себя ломать, привносить что-то свое.

- Сейчас вы - Альмавива в спектакле “Безумный день, или женитьба Фигаро”, Генрих VIII в “Королевских играх”. Вроде больше желать нечего.

- Все артисты – неустроенные люди. Если не будет трепета, волнения в отношении к своей работе, тогда ты и на сцене станешь неинтересен. На на сегодняшний день я – счастливый человек: у меня много работы в своем “доме”. Захаров - “мой” режиссер, мне интересно работать с ним. Но хоть Марк Анатольевич и говорит, что актер должен быть творцом, что все мы единомышленники, его талант и энергия настолько мощны, что иногда сам себе кажется мелкой сошкой. Хотя все равно пытаешься поставленную им высокую планку перепрыгнуть – хотя бы немножечко.

- С домашними свои проблемы обсуждаете?

- С женой. Алина по профессии – переводчик детской литературы, сейчас – домохозяйка. И она очень строгий критик, оценивает мои работы довольно жестко.

- А как относитесь к ролям, сыгранным родителями?

- Только радуюсь им. Никогда не бывает такого, чтобы пришел в отцу и маме и сказал: “А вот здесь лучше так!” Потому что они все равно знают лучше и делают лучше, чем я. Родителями горжусь. Всегда думал и дума., что самые умные, честные и мудрые люди – это мой отец и мать.

- С собственной дочкой какие отношения?

- Хорошие. Полине уже семь с половиной. Вот только что позвонила мне в театр: “Папа угадай, что я по русскому получила.” - “Пятерку “Да. И еще четыре пятерки!”

- Вы однолюб?

- Жизнь покажет. Но думаю да.

- Как-то вы назвали себя пофигистом. В шутку или всерьез?

- Это зависит от настроения. Но по большому счету наверное все-таки нет. Я человек нервный, беспокойный. И все пускать на самотек не стану.

- На жизнь не жалуетесь?

- А когда она у нас была легкая? Я не могу жаловаться на жизнь - у меня, слава Богу, все хорошо. Бывает иногда грустное настроение. Но понимаешь, что уныние – смертный грех, и стараешься ему не поддаваться. И потом всегда есть кто-то, кому хуже чем тебе.

Татьяна Исканцева